Швеция признала факт диверсии на «Северных потоках». Примечательно, что это произошло сразу после допуска российского судна-исследователя к месту аварии. Вслед за Швецией свою акваторию Балтийского моря для России открыла и Дания. Исследования здесь также проводит оператор газовой магистрали Nord Stream AG. Но найти и наказать виновных – одна часть проблемы. Вторая – что будет с взорванными газопроводами дальше, подлежат ли они восстановлению? Москва, похоже, уже не делает больше ставку на эти маршруты, инициировав взамен создание крупнейшего в Европе газового хаба в Турции.

Копенгаген предпочел не ставить палки в колеса оператору газопровода «Северный поток» Nord Stream AG, запросившему разрешение на проведение обследований в районе аварии в датской исключительной экономической зоне Балтийского моря, и без особых проволочек позволил зафрахтованному компанией судну приблизиться к месту повреждений на достаточное для проведения запланированных работ расстояние. Теперь экспедиции будет мешать только климатические факторы — как известно, зимой балтийскую акваторию постоянно будоражат суровые морские штормы, и скорость ветра здесь зачастую зашкаливает за все критические для проведения подводной экспертизы отметки.

Накануне Служба безопасности Швеции заявила, что расследование ЧП на «Северных потоках» подтвердило диверсию на объектах, задокументировав значительные повреждения газопроводов в результате взрывов. Это произошло сразу после того, как к месту аварии на шведском участке акватории Балтики было допущено судно под российским флагом. Его исследование подтвердило, что повреждение газопроводов является делом рук человека. В ходе первоначального сбора данных на месте происшествия на «Северном потоке» были обнаружены два «кратера техногенного характера», глубину одного из которых можно сравнить с высотой двухэтажного дома. От участка трубы, фрагменты которой рассеяны в радиусе до 250 метров, между котлованами ничего не осталось.

Почему явно «недружественные» скандинавские страны согласились допустить российскую сторону к обследованию поврежденных участков? Как можно трактовать полученные данные? Каково будущее взорванных трубопроводов? За ответами на эти вопросы «МК» обратился к эксперту Финансового университета при правительстве РФ и Фонда национальной энергобезопасности Игорю ЮШКОВУ.

— На первый взгляд, легкость, с которой Копенгаген и Стокгольм дали Nord Stream «зеленый свет» на изучение и определение причин разрушения трубопроводов, можно рассматривать как жест доброй воли по отношению к России. Скандинавские страны действительно заинтересованы в установлении конкретных виновников выхода из строя двух самых современных подводных газовых магистралей?

— Не все так просто. Во-первых, отсутствие препятствий экспедициям Nord Stream объясняется чисто юридическими причинами — газопровод является собственностью нашей страны. Во-вторых, не исключено, что разрешая российским специалистам заниматься расследованием обстоятельств катастрофы, шведы и датчане прекрасно понимают, что найти улики, доказывающие причастность к аварии тех или иных внешних сил, практически невозможно. В случае, если в результате подводных работ даже будет обнаружено взрывное устройство, заложенное под оставшуюся целой вторую нитку «Северного потока — 2», можно будет заявить, что это муляж или подлог, специально предъявленный Москвой для создания обвинительной базы против западных оппонентов.

— По итогам проводимых исследовательских работ можно ли будет оценить возможность реанимации «Северных потоков»?

— На мой взгляд, главным предметом обсуждения в создавшейся ситуации является вопрос не о том, можно ли реанимировать балтийские газотранспортные ветки, а стоит ли это делать в принципе. Создается впечатление, что руководство нашей страны, оценив перспективы использования балтийских магистралей для экспорта энергоресурсов и проанализировав рынки сбыта, поставило крест на «Северных потоках» или, по крайней мере, отложило эти проекты в долгий ящик. Как говорится, мы пойдет другим путем.

— Для поиска нового пути поставок газа в страны ЕС взамен «Северного потока» наша страна предложила построить в Турции крупнейший в Европе газовый хаб. Стороны уже приступили к оценке строительства. Под другим путем вы имеете в виду этот проект? Если ли риск того, что сделав многомиллиардные инвестиции в новый энергетический маршрут, Россия вновь столкнется со схожими проблемами, которые послужили причиной остановки балтийских веток?

— Газопровод и газовый хаб являются фундаментально разными видами сырьевой транспортной системы. Трубопроводные магистрали предполагают непосредственную перекачку углеводородов из начальной точки в конечную, а задача хаба заключается в разделении одного энергетического маршрута на два и более. Как правило, такой распределительный центр находится в самом сердце инфраструктуры различных газотранспортных систем, включая, трубопроводы, СПГ-терминалы и крупные порты.

В Европе крупнейшими газовыми хабами являются британский National Balancing Point (NBP), считающийся наиболее авторитетным европейским рынком спотовых сделок с природным, в том числе сжиженным газом, а также голландский Title Transfer Facility (TTF), который в этом году благодаря поставкам из разных источников стал крупнейшим на континенте распределительным центром торговли «голубым топливом». По сути, это виртуальные точки ценообразования и доставки сырья по фьючерсным контрактам.

— Турции по силам стать реальным конкурентом названным европейским площадкам?

— Турцию уже сейчас по праву можно назвать малым газовым хабом, так как через территорию этого государства проходит не только трубопровод «Турецкий поток», экспортирующий российский газ в Европу, но и газопровод TANAP, транспортирующий сырье из Азербайджана. Сюда же поступают углеводороды из Ирана, также как и Россия находящегося под западными санкциями. Турки и сами собираются разрабатывать углеводородные месторождения. Участие в таком проекте позволит России компенсировать потери «Северных потоков» и переместить экспортные поставки с балтийского направления в черноморский регион, а затем через Турцию отгружать газ в другие европейские страны.

Сотрудничество с Анкарой по расширению этого транспортно-торгового узла фактически знаменует начало новой политики России по экспорту «голубого топлива». Вместо строительства и поставок энергоресурсов по зарубежным газопроводам, эксплуатация которых, как показывает практика последнего времени, подвергнута не только экономическим, но и геополитическим рискам, наша страна переходит к реализации сырья через систему хаба. Другими словами, зона ответственности нашей страны будет ограничиваться продажей газа на собственной границе, а проблемы дальнейшей транспортировки топлива до конечного клиента лягут уже на плечи покупателя, кто бы им ни был. В таких условиях Москву будет сложно обвинить в ценовой манипуляции и прессинге европейских потребителей — рычаг давления будет отсутствовать.